Отрасль венчурного инвестирования в России на пороге становления

Что такое венчурное инвестирование? Почему роль венчура возрастает в эпоху перемен? Как складывалась история венчурного инвестирования в мире? Как устроена венчурная отрасль в России и каковы ее перспективы?

Эти и другие вопросы ИАП «Бизнес России и СНГ» задал Людмиле Голубковой, управляющему партнеру венчурного фонда "Starta Capital".

Людмила Георгиевна, что такое венчурное инвестирование? Чем этот тип инвестирования отличается от инвестирования обычного?

 Людмила Голубкова. Венчурное инвестирование - это один из видов "альтернативных инвестиций". Так в финансовом мире называют долгосрочные финансовые рисковые вложения в нетрадиционные инструменты, в отличие от привычных вложений в акции, облигации, депозиты, драгметаллы и т.п. Слово "венчурный" происходит от англ. venture - рискованное предприятие; от этого корня английское adventure (приключение) и русское авантюра. Однако не стоит думать, что венчурный капитал основан на каких-то сомнительных моделях. За полвека существования на финансовом рынке США венчур стал очень респектабельным видом инвестиций. В Америке и в ряде других западных стран сложилась мощная венчурная отрасль, аккумулирующая сотни миллиардов долларов.

В течение последнего полувека венчурное инвестирование определяют как вложение средств в высокотехнологичные проекты ранних стадий, связанное с высокой долей риска. Венчурный инвестор за небольшую долю в компании финансирует разработчиков и изобретателей, когда в проекте почти ничего нет, кроме идеи и незавершенных опытно-конструкторских работ. Такие проекты называют стартапами (от англ. startup). По мере завершения разработки и вывода на рынок конкурентоспособного продукта стоимость компании возрастает многократно. Купив дешево небольшую долю в молодой неизвестной компании, венчурный инвестор продает эту долю через несколько лет дорого. Таким образом, возврат венчурных инвестиций основан на купле-продаже долей высокотехнологичных компаний.  Это спекулятивный, в финансовых терминах, бизнес. Правила данной игры важно понимать как инвесторам, применяющим такую модель, и коллективам разработчиков.

Почему венчурное инвестирование стало популярным? Многие считают, что это всего лишь надувание пузырей...

Л.Г. Для ответа на этот вопрос нам придется заглянуть в историю. Инновации и венчурное инвестирование прочно связаны в сознании наших людей с Кремниевой долиной и первыми хиппующими стартаперами. Если же глубже копнуть в историю рискового инвестирования, оказывается, что оно до середины 1940-х годов было уделом миллиардеров. Рокфеллеры, Морганы, Вандербильды, Валленберги накануне Второй мировой войны вкладывались в рисковые, по тогдашним меркам, инновации: коммерческую авиацию, киностудии, машиностроение. Можно сравнить инвестиции в «Дуглас Эркрафт» с нынешней поддержкой проектов в робототехнике, а финансирование Голливуда с вложениями в Facebook!

В США после 1945 года венчурное финансирование начинает использоваться для поддержки вернувшихся домой военнослужащих. Идея первого венчурного фонда возникла в недрах военного ведомства. Только после "спуска" высоких военных технологий в гражданскую экономику начинается сложнейший процесс отчуждения разработок для коммерческого использования, известный как "конверсия". В 1960-80-е годы были созданы механизмы коммерциализации технологий, в том числе современное венчурное инвестирование.

С начала 1980-х годов начинается закачивание капитала в информационные технологии. Только за одно десятилетие вложения составили около 100 млрд. долларов! Рынок не мог не перегреться: многие помнят "черный вторник" на NASDAQ в апреле 2000 года. Доверие к ИТ-стартапам восстанавливалось до 2004-5 годов. Периодически венчурный мир лихорадит: это такой же волатильный рынок, как и любой другой финансовый рынок, основанный на ожиданиях.

Наверное, финансовый кризис сказался и на венчурном инвестировании?

Л.Г. Конечно. Но в отличие от традиционных финансовых рынков, демонстрирующих стагнацию, рынок прямых и венчурных инвестиций (англ.  Private Equity and Venture Capital, PE & VC) периодически оживляется. После 2008 года уже было два скачка и два спада.

В начале 2013 года начался новый этап, характеризующийся большей ориентацией инвесторов не на быстровыводимые Интернет-сервисы, а на приложение технологий в области робототехники, новых материалов, промышленности, транспорта. Это связано с общей установкой западного мира на реиндустриализацию. Волна докатилась и до нас - простенькие рекламные "движки" и "виджеты" подешевели, некоторые обанкротились, не найдя инвесторов следующего раунда. Зато выдвинулись на первый план програмнно-аппаратные решения, для которых в Штатах были, как обычно, придуманы звучные называния: "Интернет вещей", "носимые устройства" и др. Ну и конечно роботы - куда же без них в современной жизни! Сейчас под роботами понимают не столько антропоморфные железки, сколько сложнейшие автоматизированные комплексы и системы управления производствами, транспортными средствами, устройствами, оборудованием, коммуникациями без участия человека. Это приоритетные направления вложений на ближайшие 5-7 лет для любого грамотного венчурного инвестора.

А как обстоит дело с венчурными инвестициями в России?

Л.Г. В США конверсия состоялась, в России, увы, нет. Из-за этого у нас нет многих механизмов взаимодействия государства, военных ведомств и, самое главное, сложившегося венчурного капитала – тех человеческих сетей и «пищевых цепочек», по которым инновационная разработка попадает из лабораторий и конструкторских бюро наружу и становится инвестиционным объектом.

До сих пор у нас в стране существует предрассудок: инвестировать только в технологии! Ни один наш частный инвестор, даже состоятельный, не в состоянии финансировать сколько-нибудь серьезные научно-исследовательские работы (НИРы): это прерогатива государства.  В венчурном проекте технология составляет не более 20-30% стоимости; остальная составляющая стоимости стартапа - уместный и своевременный продукт, определенного уровня команда и другие нетехнологические факторы.

Российское венчурное сообщество переживает этап превращения из тусовки в индустрию. Постепенно  приходит осознание, что необходима венчурная отрасль со своими стандартами, профессионализацией участников, разделением функций.

А как же институты развития? Они-то и призваны формировать инновационную среду, создавать условия для коммерциализации инноваций, разве не так?

Деятельность институтов развития (РВК, Фонда "Сколково", Фонда развития интернет-инициатив и др.) до последнего времени носила инфраструктурный характер. Значительные усилия  направляются на пропаганду "технологического предпринимательства", правда, без учета культурных особенностей нашей страны и текущей ситуации в мире. В результате некоторые молодые и даже немолодые люди поверили в то, что можно захотеть и сделать "свой Google" или "продаться Apple". Дайте доступ к помещениям, центрам прототипирования, деньгам - и все сложится само собой... Такие иллюзии дорого обходятся и государству, и разработчикам, и инвесторам.

Попытки убедить нас, что основанные на высоких технологиях продукты можно "сваять" в личном гараже или в коворкинге, мягко говоря, несостоятельны. Кроме "жесткой" инфраструктуры (зданий, оборудования, доступа в Интернет),  необходима инфраструктура "мягкая", по аналогии с soft power: идеологическое оформление инновационного движения, формирование когорты профессиональных проектных организаторов, имеющих подтвержденный опыт вывода проектов на федеральный или мировой рынок, слоя грамотных инвесторов. В российской инвесторской среде до сих пор не произошло переключение парадигмы с "бюджетной" на "инвестиционную": считается, что финансирование проекта автоматически делает его инвестоспособным объектом.

А что такое "инвестоспособный"?

Л.Г. Для себя в фонде мы приняли следующее определение: инвестоспособность - способность обеспечить выход инвестора в запланированный срок с расчетной доходностью.

И какие же параметры для венчурного инвестирования считаются в пределах нормы?

Л.Г. Нормы как таковой нет. Все определяется личными склонностями инвестора, бизнес-ангела, или уставными документами инвестиционной компании или закрытого паевого инвестиционного фонда. Интервальные фонды ранних стадий, как, например, наш фонд "Starta Capital", имеют срок действия 6-10 лет и должны обеспечить доход вкладчикам не менее 20-30%

Вы упомянули странное слово "бизнес-ангел". Это какой-то особенный тип инвестора?

Л.Г. Соглашусь, что для русского уха "бизнес-ангел" звучит непривычно! Так называют частных инвесторов, поддерживающих любые проекты, инновационные и "обычные", на самой ранней стадии их развития, когда деньги основателей и другие наличные ресурсы исчерпаны, а проект еще не вышел на самоокупаемость. Несколько лет назад в России создана Национальная ассоциация бизнес-ангелов www.rusangels.ru

Зачастую у бизнес-ангела имеются не только финансовые мотивы для вложения в проект. Ему должна понравиться идея проекта, люди. Бизнес-ангелы, как правило, забирают большую долю в компании, иногда даже контрольный пакет, активно вмешиваясь в оперативное управление проектом.

А разве инвестиционные компании и фонды так не поступают?

Л.Г. Все зависит от модели инвестирования: прямые инвестиции или венчурные. Инвесткомпании и фонды прямых инвестиций могут применять такую стратегию, а венчурные фонды - нет.

Я уже упомянула, что задача венчурного инвестора - продать свою долю на следующих раундах инвестирования более крупным финансовым или отраслевым игрокам по оценке компании, в несколько раз превышающей таковую на входе. Если основатель теряет контроль слишком рано, у него исчезает мотивация растить "великую компанию". Венчурный проект предполагает очень серьезные усилия с непредсказуемым результатом - ведь аналогичные разработки, как правило, ведутся за рубежом, причем не только тамошними стартапами, но в отделах НИОКР крупнейших корпораций. Это игра на выживание, в котором мирового уровня команды соревнуются не только по техническим характеристикам и адекватности рыночной стратегии, но и по состоянию здоровья, выносливости, интеллекту, гибкости, изобретательности, интуиции, скорости, наконец!

Какие еще есть отличия частных и институциональных инвесторов?

Л.Г. Важное отличие фонда от бизнес-ангела в том, что фонд встроен в современные "пищевые цепочки", а бизнес-ангел, как правило, делает бизнес для себя.  Да и не всегда это бизнес в классическом смысле слова...

А что же это?

Л.Г. Для частного инвестора вложение средств в научные идеи, в разработки на ранних стадиях сродни благотворительности. Меценаты были и будут всегда. Ренессанс, включая эксперименты Галилея и Да Винчи, не состоялся бы без флорентийских банкиров; наука Нового времени развивалась в основном на деньги богатых людей. Русские купеческие дома щедро поддерживали инновации в промышленности. Можно было бы подумать, что это помогало богатым людям стать еще богаче. Но нет, мотивация была иной. Спекулятивные операции позволяли строить замки и дворцы, но не вводили автоматически в круг «сильных мира сего». Желание приобщиться к высокому толкала разбогатевших лавочников к финансированию науки и техники.

Сейчас стоило бы возродить именно эту традицию технологического меценатства. В России есть много состоятельных людей, получивших хорошее инженерное и научно-естественное образование, но из-за турбулентных событий 1990-х годов не в полной мере реализовавших свой профессиональный и творческий потенциал. У этих людей есть свой успешный опыт ведения бизнеса. Они интересуются новыми технологиями, направлениями развития науки и техники. Зачастую принятие решения о вложениях в проект такие инвесторы принимают не на основании расчета, а на основе совпадения интересов, факте учебы в том же вузе, что и основатели, наконец, просто «красоты» технического решения проблемы. Они же сами инженеры!

И каков результат?

Л.Г. Парадоксально, что выступая в роли бизнес-ангела, новые меценаты часто терпят фиаско. Применяя свой опыт и знания, полученные в иной ситуации, бизнесмены вмешиваются в операционную деятельность, лишая проект будущего. Осознать свою роль инвестора им помогает т.наз. «лид-инвестор», (от англ. lead – вести). Это может быть профессиональный частный инвестор или фонд.  Мы в "Starta Capital" устраиваем регулярные закрытые инвестиционные клубы для наших пайщиков и друзей фонда с целью познакомить инвесторов и основателей проектов. Этим мы вносим посильный вклад в формирование слоя "новых российских меценатов". Без них в современной ситуации полноценный процесс коммерциализации в России не запустить.

Голубкова Людмила Георгиевна - специалист по управлению, имеет 25 лет опыта руководящей работы. В  начале 1990-х годов основала собственный успешный бизнес. В 1999-2000 гг.  была приглашена израильским венчурным капиталистом для подготовке к продаже стартапа - одной из первых российских интернет-компаний. Компания была продана американской телекоммуникационной корпорации за 25 млн. долл. (самая крупная сделка в Рунете на тот момент). В 2002-2011 гг. работала в должности директора по стратегическому развитию и изменениям крупных международных и российских компаний разных отраслей. Руководила проектами реорганизации крупных торговых и промышленных предприятий. С 2012 года создала собственную практику управленческого консультирования. С 2013 года является управляющим партнером российско-американского венчурного фонда "Starta Capital", отвечает за работу с проектами на этапе отбора и сопровождения.

Имеет степень MBA Лондонского университета "Metropolitain" по маркетингу (2004). Свободно владеет английским и французским языками. Автор двух книг и многочисленных публикаций по проблемам современного управления.

https://www.facebook.com/liudmila.golubkova

Венчурный фонд "Starta Capital" - интервальный закрытый паевой инвестиционный фонд с капиталом 3 млн. долл.  Пайщики фонда - частные лица. Создан в 2013 году на 6 лет.

Управляющие партнеры: Алексей Гирин (финансы, связь с инвесторами), Людмила Голубкова (управление проектами, методическое обеспечение), Сергей Васильев (первичный отбор и экспертиза).

Инвестиционный фокус: ИТ, робототехника, приборы, устройства, оборудование в потребительском и промышленном сегментах, в основном для малого и среднего бизнеса. Технологии должны иметь мировую новизну, быть патентоспособными. Проекты должны быть на пред- или посевной стадии (в стадии разработки прототипа), иметь команду 2-3 чел., зарегистированное юр. лицо.  Размер инвестиций в один проект - до 250 тыс. долл.

В портфеле фонда 5 проинвестированных компаний и 2 компании, инвестиции в которые поступят до конца 2014 года. Всего в течение инвестиционного периода до 2017 года будет проинвестировано 12-15 компаний.

Фонд имеет собственную программу работы с проектами "Accessor", направленную на получение основателями представления о венчурном пути собственного проекта.

Starta Capital является партнером API Moscow Центра инновационного развития Москвы, Фонда "Сколково",  Московского фондa содействия развитию венчурных инвестиций в малые предприятия в научно-технической сфере города Москвы (Moscow Seed Fund). Фонд - член Национальной ассоциации бизнес-ангелов.

www.startacapital.com

https://www.facebook.com/startacapital

Спасибо, Людмила за интересную беседу!